— Волноваться не надо, — сразу сказал тот, — свет будет, мне
обещали. И потом, чем хуже свечи? Тору писали при свечах!
Ваша фамилия Олафсон?
— Нет, — ответил Эрик.
— Свенсон? — администратор теребил какие‑то бумаги.
— Павлов, — ответил Эрик, — Эрик Павлов.
— Странная фамилия для шведа, — заметил администратор.
— Я не швед, — сказал Эрик.
— Это ваше дело, но на Новый год у нас — шведы, в «Марине Бич» — датчане, в «Американо» — финны.
— Если вам приятно, вы можете называть меня Павловсен, — предложил Эрик.
— Павловсон, — поправил администратор, — Павловсен — датчанин.
— Согласен, — сухо ответил Эрик, — я могу получить ключ? Уже время зажигания свечей.
— Шабат Шолом, — недовольно буркнул администратор, протянул ключ и какую‑то бумажку. — Если вас интересует — программа нашего вечера. Эрик взял листок и пробежал его.
— Шолом, — было написано там, — остальное — по — шведски, ясно было только одно: 19.00 — Айка, 20.00 — Уйка и в 24.00 — Куйка. Айка уже прошла, было около восьми.
— А что такое «куйка»? — спросил Эрик.
— То, что сразу после «уйки», — бросил администратор.
— А «уйка»?
— Я решаю проблему света, — ответил администратор, — я не мог оставить на Новый год народ, на земле которого никогда не было погрома, без света.
— Авейну шолом алейхем, — выводил народ, который не могли оставить без света.
Эрику не хотелось встречать шаббат одному, и он начал шататься по холлу в поисках напарника. Он подсел к одному из певцов, обладателю фальцета.
— Не хотели бы вместе встретить шаббат? — предложил он.
— Авейну шолом алейхем, — пропел фальцет. — Т — сс! Авейну шолом алейхем…
Эрик приблизился к тенору.
— Как насчет шаббата?
Ответить тот не успел, на Эрика уже шла затейница.
— Отстаньте с вашим шаббатом, — зашипела она, — они не знают, что это! Вы срываете мне программу!
Эрик покинул холл и начал поиск в коридорах. Искать еврея в темноте было нелегко.
Он подошел к одному, вроде в кипе — иди разберись.
— В восемь — шаббат, — намекнул он.
— В восемь — уйка, — поправил тот, — а в 12 — куйка! Вы забыли?!
— Помню, помню, — успокоил Эрик и пошел дальше, — хорошо, пусть я попал в Швецию — но ведь и там есть евреи.
Навстречу двигался огромный бородач, лет шестидесяти, типичный ашкенази, и только Эрик хотел его пригласить, как тот сгреб его в объятия.
— Куйка, — весело проорал он, — скоро куйка!
Эрик понял, что «куйка» сильнее шаббата.
— Нильс, — представился бородач.
— Павловсон, — представился Эрик.
— Мне знакомо ваше лицо, — сказал Нильс.
— Мне ваше тоже. Ваша фамилия не Хольгерсон? В детстве я знал Нильса Хольгерсона, который совершил удивительное путешествие с гусями по Швеции.
Нильс расхохотался.
— Это был другой, я колесил на машине.
— Может, встретим вместе шаббат? — спросил Эрик.
— Какой шаббат, Павловсон?! — удивился Нильс, — мы в Израиле, входим в иудейскую культуру, поем их песни, а вы с шаббатом…
Он похлопал Эрика по плечу и помчался в холл. Через несколько секунд оттуда раздавался его бас: «Иерушалаим, шел заав»…
Эрик уже без всякой надежды двинулся к бассейну.
— Мистер Павловсон, — остановил его голос администратора, — отвяжитесь от шведов! Дайте им спокойно встретить Новый год.
— Послушайте, — сказал Эрик, — я вам поставлю бутылку водки, найдите мне еврея на шаббат.
— Отстаньте, здесь Израиль! Тут шаббат не справляют. Здесь справляют Новый год! Шаббат справляют в Европе, вы раздражаете шведов, вы не даете им жить, они, наконец, устроят погром!
— Черт с вами, — ответил Эрик, — дайте свечи для субботы.
— Держите, — администратор протянул одну, — больше нет. Или вы хотите оставить какого‑нибудь шведа в темноте?
Эрик потянулся на третий этаж. Он долго не мог попасть ключом в скважину, наконец, открыл.
Не успел он войти в номер, как кто‑то смачно плюнул ему в лицо.
— Хамство! — вскричал Эрик, — какая наглость!
Он бы набил морду обидчику, но было темно.
— Подожди, скот, подожди! Сейчас ты у меня получишь!
Он чиркнул спичкой и зажег свечу.
В тусклом свете перед ним высился верблюд.
Эрик окаменел.
— Пардон, — выдавил он, — в отеле высшей категории?!! В сингл рум?!
Верблюд дружелюбно смотрел на него и что‑то пережевывал.
— Скотина, как ты сюда попал?! — спросил Эрик, — как ты…. И тут он понял, что это дело рук администратора.
Он понесся в холл. Лысина администратора мерцала в свете свечи.
— Послушайте, — взревел Эрик, — вы думаете, что если я не швед, то мне можно подкладывать свинью?!
— Какую свинью? — спокойно спросил администратор.
— Ну не свинью, так верблюда.
— Какого верблюда?
— Какого… двугорбого!
— Что вы несете, у нас в отеле одни шведы, — он подвинул книгу, — вот: Торвальдсон, Якосбон, Олаффсон…
— Вы встречали двугорбого Олаффсона? — спросил Эрик. — В номере верблюд! Он в меня плюнул!
— Свалились вы на мою голову! — простонал администратор. — Приезжают шведы — все спокойно, прибывает еврей — сразу какой‑то верблюд. Что мы за нация!
— Не позволю в себя плевать! — повторил Эрик, — Я снимаю сингл рум, а в меня плюнули.
— Плюются не только верблюды, — философски заметил администратор, — там швед! Идемте!
Они поднялись. Верблюд жевал.
— Это не швед, — констатировал администратор, — но это и не верблюд.
— А что это, по — вашему?
— Верблюдица, белая верблюдица, царица пустыни, — сообщил администратор, — мечта бедуина.
— Я не бедуин, — сказал Эрик.
— За нее дают семь верблюдов.
— Зачем? У меня машина. Я снял номер на одного, я должен справлять шаббат. Выведите мечту бедуина!
— Как я могу ее вывести, — возмутился администратор, — вы ж видите — она не пройдет ни в окна, ни в двери.
— А как она сюда попала?
— В темноте, — объяснил администратор.
— Если она в темноте попала, она должна в темноте исчезнуть, — сказал Эрик.
— Логично, — согласился администратор, — потушите свечу.
— Вы мне предлагаете потушить субботнюю свечу?! — обалдел Эрик.
— Тогда справляйте шаббат с верблюдицей.
— Подождите, — сказал Эрик, — мы ее вынесем.
Они вышли со свечой в коридор.
— Сколько надо ждать исчезновения? — спросил Эрик.
— Не знаю, я не зоолог.
— А кто знает?! Отель «5 звезд» — и верблюд!! Кто знает?!! Я понимаю — еще вонючий отель, «2 звезды»!
— Для «2–х звезд» это было б нормально, — согласился администратор, — там бы я даже не поднялся с вами в номер. Вы знаете, кто заползает в номера «двухзвездных?» Не будем уточнять, здесь темно, — воск капал на пол, — я думаю, верблюдица уже исчезла, пошли.
Они вернулись в номер — царица пустыни высилась на том же месте.
— Я все понял, — сказал администратор. — Можете спокойно встречать шаббат, — никого не было и нет — это мираж.
— Что?! — не понял Павловсон.
— Мираж, фата — моргана, не будем забывать, что мы в пустыне.
— Мираж в комнате? — спросил Эрик.
— А в чем дело? Миражи мигрируют. Разливайте вино — суббота пришла.
Он двинулся к двери, и в этот момент получил плевок в лицо.
— Плюющийся мираж, — констатировал Павловсон.
— Разрешите ваше полотенце, — администратор начал вытираться, — я уже отвык. Когда я работал в дешевых отелях — в меня плевали, но с тех пор, как я в «люксе» — впервые, я отвык.
Он взял еще и махровую простыню, плевок был смачный.
— Простите, мираж рассеять не могу.
— Дайте другой номер, — потребовал Эрик, — я снимал сингл рум, а не хлев.
— Мистер Павловсон, — простонал администратор, — какой номер в Эйлате в новогоднюю ночь?! Здесь вся Скандинавия и часть Гренландии. Это все равно, что искать девственницу в публичном доме. Чем вам мешает верблюдица? Проведите ночь с царицей пустыни, а утром придет бедуин, и ее ноги здесь не будет.
— Почему бедуин? И почему утром?
— Сейчас нет бедуина.
— Вызовите какого‑нибудь еврея. И немедленно!
— Еврею это не под силу, мистер Павловсон, верблюды не слушаются евреев.
— Почему?!
— Они не могут простить, что мы осели, они нас не любят.
— То есть, вы хотите, чтобы я встретил субботу с двугорбым антисемитом? — поинтересовался Эрик.
— Это царица пустыни, а не свинья, — возразил администратор, — возможно, ее предок возил вашего во время Исхода. Встретьте субботу с благородным существом. «Участь сынов человеческих и участь животных — одна, как те умирают, так и эти, и одно дыхание у всех…»
— Не занимайтесь демагогией! — перебил его Эрик, — вызовите бедуина сейчас же!
